Не забывать, чтобы никогда не повторилось

Отрывок из книги Николая Данилевского «Россия и Европа», посвященный истории советских (российских) немцев.

Николай Яковлевич Данилевский — социолог, публицист, представитель славянофильского направления русской научно-философской мысли.

«…Начнем с российских немцев. Один из них, доктор Вайс, пишет в газете «Heimat»: «Поняв, чего ожидать от самодержавия, российские немцы одними из первых поддержали революцию». Их чаяния, казалось, оправдались: вскоре после революции немцы Поволжья получили автономию. «Но это был ложный успех, — продолжает Вайс. — В обновленной империи не осталось места для свободных и процветающих народов. Вскоре она превратилась в огромный концентрационный лагерь. Обманчивая свобода обернулась чудовищным бесправием: российские немцы потеряли все, включая право беспрепятственного возвращения на историческую родину». В империи царской у них хоть это право было.

Российский историк профессор Аркадий Герман, немец по происхождению, в «Истории Республики немцев Поволжья» приводит секретное донесение (№ 276) прокурора автономии Скудра от 27 мая 1933 года прокурору РСФСР Вышинскому. Вот очень скупая выдержка из этого документа: «Я сообщал вам уже о случаях трупоедства и массовой смертности. … Рост смертности наблюдается во всей Немреспублике…. Продовольственное положение в городах Немреспублики также тяжелое…. Между тем, вся тяжесть еще впереди — в июне, июле месяцах, когда общественное питание в колхозах кончится…». Прокурор приводит цифры смертности по кантонам и городам — везде это многие сотни людей, отмечает, что особенно велика смертность среди детей….

Это надо было суметь — российских немцев, которые до революции давали половину всего сельскохозяйственного экспорта страны, довести до трупоедства…. В Германии было собрано 17 миллионов марок в помощь голодающим. Советское правительство не приняло пожертвования, заявив миру, что никакого голода в СССР нет, а развязанная в Германии кампания носит клеветнический характер. В автономии были проведены оперативные мероприятия по аресту «фашистских элементов» — организаторов клеветнических слухов и получения помощи из Германии.

Но это было только начало. Бывший российский немец Александр Фитц сообщает: «5 ноября 1934 года ЦК ВКП(б) принял Постановление «О борьбе с контрреволюционным фашистским элементом в немецких колониях», после чего на немцев обрушился шквал репрессий. К началу войны в лагерях НКВД томилось около 55 тысяч российских немцев». Это составляло примерно 4% всех узников — притом, что немцев в составе населения СССР было менее 1%.

А вскоре после начала войны по Указу от 28 августа 1941 года все советские немцы были депортированы в Сибирь и Казахстан, трудоспособные были мобилизованы в трудармию. Об условиях, в которых они находились, можно судить по тому, что, как пишет А.Фитц, «в сталинских лагерях, тюрьмах и трудармии погибло как минимум 450 тысяч российских немцев, т.е. каждый третий».

Я еще в перестройку читал, что, забирая женщин в трудармию, их отрывали от детей, если те были старше трех лет. Не хотелось верить. Но вот уже здесь читаю: «Их «призывали» в трудармию, отбирая детей, начиная с трехлетнего возраста…, дети бежали за подводами и кричали по-немецки: «Мама. Не бросай меня!» По свидетельству очевидцев, многие из этих несчастных матерей сходили с ума по дороге к месту ссылки. Тех, кто пытался бежать, расстреливали. Это не останавливало….»

Поражает бессмысленность акций. Свидетельствует Вячеслав Демидов: в Нижнем Тагиле на кирпичный завод ради издевки гнали интеллигентов: «например, бежавшего в 1934 г. из Германии от гитлеровцев химика Пауля Рикерта; разработчика жидкостных ракет, математика, будущего академика Бориса Раушенбаха; доктора химических наук, профессора Армина Стромберга…. Раушенбах вспоминал, что из тысячи немцев, прибывших в феврале 1942-го в Нижний Тагил, через год осталось в живых меньше половины. Трупы сбрасывались в Рогожинское болото. Первоклассного хирурга, военврача первого ранга Теодора Грасмика в лагере определили в сапожную мастерскую уборщиком мусора — притом, что во всей огромной округе не было ни одного квалифицированного хирурга. Только когда при смерти оказался генерал НКВД, вспомнили о нем. После спасения генерала его стали при необходимости возить в городскую больницу. Прооперирует и — опять в зону. Когда Раушенбаха, приехавшего с визитом в Германию, повезли посмотреть нацистский лагерь, он сказал: «У нас было то же самое».

Общий итог для российских немцев подвела газета «Heimat»: «По переписи населения Российской империи 1914 года в ней проживало 2 416 290 немцев. После Второй мировой войны, когда немцы были поставлены на специальный учет, их число составило 1 224 931. С учетом того, что около 300 000 человек удалось избежать послевоенной депортации из Германии, убыль немецкого населения в СССР… составила около 900 000 человек. Таким образом, вместо естественного прироста мы наблюдаем неестественное сокращение численности населения, которое следует отнести на счет «красного террора» времен гражданской войны, коллективизации, политических репрессий и, особенно, на счет геноцида, объявленного немцам августовским указом 1941 года».

Как пишет Виктор Фишман, отнюдь не немец, «когда началась Великая Отечественная война, в Красной Армии воевали около 65 тысяч российских немцев. Причем, значительная их часть явилась в военкоматы по месту жительства добровольно. За первые два месяца боев 11 немцев были удостоены звания Героев Советского Союза». Но… 8 сентября 1941 года в войска был спущен секретный приказ № 35105, который предписывал немедленно очистить Красную армию от личного состава немецкой национальности.

Давно закончилась война, но до 1956 года советские немцы находились под комендантским режимом, были ограничены в свободе передвижения и ряде других прав. Но и после того, как констатировала в октябре 1989 года Комиссия по проблемам российских немцев Совета национальностей Верховного Совета СССР, «немцев дискриминировали в получении образования, доступе к профессиям, существовал запрет на их службу в определенных родах войск».

Грянула перестройка, был принят закон о реабилитации репрессированных народов, СССР проявлял большую заинтересованность в улучшении отношений с ФРГ. Российские немцы воспрянули духом. Но, как пишет исследователь истории российских немцев Виктор Бруль, «на встрече с делегацией российских немцев в 1991 году премьер-министр СССР В. Павлов и председатель Президиума ВС СССР А. Лукьянов заявили, что идею республики немцев в СССР, несомненно, разрабатывают военные круги Запада и что это тонко рассчитанная вражеская диверсия».

Но вот уже и СССР нет, а есть «демократическая» Россия. Везде, где немцы пытались восстановить свои автономные образования — в Поволжье, Алтайском крае, в Ленинградской области — они встретили бешеное сопротивление «общественности». Александр Фитц вспоминает о пикетах у здания московского кинотеатра «Октябрь», где в октябре 1991 года проходил первый съезд немцев СССР. Пикетчики держали плакаты, на которых было начертано: «Лучше СПИД, чем немецкая автономия!», «Отстояли Волгу в 41-м, отстоим и сейчас!» И буквально во всех случаях мнение «общественности» оказывалось для властей «демократической» России важнее долга перед незаконно репрессированным народом. Можно еще вспомнить издевательское предложение Ельцина отдать немцам под обустройство военный полигон в Волгоградской области, начиненный, по его же словам, снарядами…»

От редакции: привести цитаты об отношении сегодняшних лидеров России к проблеме реабилитации репрессированных народов не представляется возможным — их нет.